Неточные совпадения
Осип (в
сторону).А что говорить? Коли теперь накормили хорошо, значит, после еще
лучше накормят. (Вслух.)Да, бывают и графы.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их
стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или,
лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со
стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
Свияжский переносил свою неудачу весело. Это даже не была неудача для него, как он и сам сказал, с бокалом обращаясь к Неведовскому:
лучше нельзя было найти представителя того нового направления, которому должно последовать дворянство. И потому всё честное, как он сказал, стояло на
стороне нынешнего успеха и торжествовало его.
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а сколько возможно понять то дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и
хорошие люди. С тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных
сторон, прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле выборов он предполагал и искал серьезного значения.
И так и не вызвав ее на откровенное объяснение, он уехал на выборы. Это было еще в первый раз с начала их связи, что он расставался с нею, не объяснившись до конца. С одной
стороны, это беспокоило его, с другой
стороны, он находил, что это
лучше. «Сначала будет, как теперь, что-то неясное, затаенное, а потом она привыкнет. Во всяком случае я всё могу отдать ей, но не свою мужскую независимость», думал он.
Довольно из десяти
сторон иметь одну глупую, чтобы быть признану дураком мимо девяти
хороших.
Ему бы следовало пойти в бабку с матерней
стороны, что было бы и
лучше, а он родился просто, как говорит пословица: ни в мать, ни в отца, а в проезжего молодца».
Ассоль спала. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронес дым сквозь плетень в куст, росший с внешней
стороны огорода. У куста, спиной к забору, прожевывая пирог, сидел молодой нищий. Разговор отца с дочерью привел его в веселое настроение, а запах
хорошего табаку настроил добычливо.
Я понимаю, что это досадно, но на твоем месте, Родька, я бы захохотал всем в глаза, или
лучше: на-пле-вал бы всем в рожу, да погуще, да раскидал бы на все
стороны десятка два плюх, умненько, как и всегда их надо давать, да тем бы и покончил.
начала было она петь… — Но нет,
лучше уж «Cinq sous»! Ну, Коля, ручки в боки, поскорей, а ты, Леня, тоже вертись в противоположную
сторону, а мы с Полечкой будем подпевать и подхлопывать!
—
Сторона мне знакомая, — отвечал дорожный, — слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да вишь какая погода: как раз собьешься с дороги.
Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.
— Может быть; тебе со
стороны видней. Коли может женщина получасовую беседу поддержать, это уж знак
хороший. А я все-таки уеду.
«Опыт этого химика поставлен дерзко, но обречен на неудачу, потому что закон химического сродства даже и полиция не может обойти. Если же совершится чудо и жандармерия, инфантерия, кавалерия встанут на
сторону эксплуатируемых против эксплуататоров, то — чего же
лучше? Но чудес не бывает ни туда, ни сюда, ошибки же возможны во все
стороны».
— Не люблю я эту народную мудрость. Мне иногда кажется, что мужику отлично знакомы все жалобные писания о нем наших литераторов и что он, надеясь на помощь со
стороны, сам ничего не делает, чтоб жить
лучше.
— Что это такое? — говорил он, ворочаясь во все
стороны. — Ведь это мученье! На смех, что ли, я дался ей? На другого ни на кого не смотрит так: не смеет. Я посмирнее, так вот она… Я заговорю с ней! — решил он, — и выскажу
лучше сам словами то, что она так и тянет у меня из души глазами.
— Ну, пусть бы я остался: что из этого? — продолжал он. — Вы, конечно, предложите мне дружбу; но ведь она и без того моя. Я уеду, и через год, через два она все будет моя. Дружба — вещь
хорошая, Ольга Сергевна, когда она — любовь между молодыми мужчиной и женщиной или воспоминание о любви между стариками. Но Боже сохрани, если она с одной
стороны дружба, с другой — любовь. Я знаю, что вам со мной не скучно, но мне-то с вами каково?
Ему весело, легко. В природе так ясно. Люди всё добрые, все наслаждаются; у всех счастье на лице. Только Захар мрачен, все
стороной смотрит на барина; зато Анисья усмехается так добродушно. «Собаку заведу, — решил Обломов, — или кота…
лучше кота: коты ласковы, мурлычат».
Встретится ему знакомый на улице. «Куда?» — спросит. «Да вот иду на службу, или в магазин, или проведать кого-нибудь». — «Пойдем
лучше со мной, — скажет тот, — на почту, или зайдем к портному, или прогуляемся», — и он идет с ним, заходит и к портному, и на почту, и прогуливается в противуположную
сторону от той, куда шел.
— Какой плут этот староста! — сказал он. — Распустил мужиков, да и жалуется!
Лучше бы дать им паспорты, да и пустить на все четыре
стороны.
Можно прожить на Выборгской
стороне, не показывая носа на свет Божий: кусок будет
хороший, не жалуюсь, хлеба не переешь!
— Ах, ma tante, неужели вам не наскучил этот лес да песок? Не
лучше ли посмотреть в другой
стороне?
— Как же я могу помочь, когда не знаю ни твоего горя, ни опасности? Откройся мне, и тогда простой анализ чужого ума разъяснит тебе твои сомнения, удалит, может быть, затруднения, выведет на дорогу… Иногда довольно взглянуть ясно и трезво на свое положение, и уже от одного сознания становится легче. Ты сама не можешь: дай мне взглянуть со
стороны. Ты знаешь, два ума
лучше одного…
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не
лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по
сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
Иногда на другом конце заведут
стороной, вполголоса, разговор, что вот зелень не свежа, да и дорога, что кто-нибудь будто был на берегу и видел
лучше, дешевле.
Погода вчера чудесная, нынче
хорошее утро. Развлечений никаких, разве только наблюдаешь, какая новая лошадь попалась: кусается ли, лягается или просто ленится. Они иногда лукавят. В этих уже нет той резигнации, как по ту
сторону Станового хребта. Если седло ездит и надо подтянуть подпругу, лошадь надует брюхо — и подтянуть нельзя. Иному достанется горячая лошадь; вон такая досталась Тимофею. Лошадь начинает горячиться, а кастрюли, привязанные
Мы съехали после обеда на берег, лениво и задумчиво бродили по лесам, или,
лучше сказать, по садам, зашли куда-то в
сторону, нашли холм между кедрами, полежали на траве, зашли в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
С другой
стороны, с балкона, вид был
лучше.
Есть тут своя
хорошая и дурная
сторона, но, кажется, больше
хорошей.
Вина в самом деле пока в этой
стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно
лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
— А умный, так и того
лучше, — сказал старик. — А вот этим не займается? — прибавил он, указывая глазами на парочку — мужа с женой, очевидно фабричных, сидевших на другой
стороне прохода.
— «Вот и живи
хорошей, нравственной жизнью, — думал он, глядя на сияющего, здорового, веселого и добродушного председателя, который, широко расставляя локти, красивыми белыми руками расправлял густые и длинные седеющие бакенбарды по обеим
сторонам шитого воротника, — «он всегда доволен и весел, а я мучаюсь».
— Тем
лучше, я и эту возьму, — слышался с другой
стороны игривый голос мужчины и игривый смех женщины, что-то не дававшей ему.
А рядом с ним сидела на полу женщина с ребенком, в
хорошем шерстяном платке, и рыдала, очевидно в первый раз увидав того седого человека, который был на другой
стороне в арестантской куртке, с бритой головой и в кандалах.
— В самом деле, и у меня главизна зело трещит после вчерашнего похмелья, — прибавил с своей
стороны Виктор Васильич. — Nicolas, ты очищенную? А мне по части хересов. Да постойте, Привалов, я сам
лучше распоряжусь! Ей-богу!
— Да, с этой
стороны Лоскутов понятнее. Но у него есть одно совершенно исключительное качество… Я назвал бы это качество притягательной силой, если бы речь шла не о живом человеке. Говорю серьезно… Замечаешь, что чувствуешь себя как-то
лучше и умнее в его присутствии; может быть, в этом и весь секрет его нравственного влияния.
В результате наших поспешных оправданий войны, или, точнее, наших самооправданий, получился один вывод: мы
лучше немцев, нравственная правота на нашей
стороне, мы защищаемся и защищаем, немцы же в нравственном отношении очень плохи, они — насильники, в них — дух антихристов.
Вот это-то обстоятельство и привело к катастрофе, изложение которой и составит предмет моего первого вступительного романа или,
лучше сказать, его внешнюю
сторону.
— Отчасти буду рад, ибо тогда моя цель достигнута: коли пинки, значит, веришь в мой реализм, потому что призраку не дают пинков. Шутки в
сторону: мне ведь все равно, бранись, коли хочешь, но все же
лучше быть хоть каплю повежливее, хотя бы даже со мной. А то дурак да лакей, ну что за слова!
Обогнув гору Даютай, Алчан, как уже выше было сказано, входит в старое русло Бикина и по пути принимает в себя с правой
стороны еще три обильных водой притока: Ольду (по-китайски Култухе), Таудахе [Да-ю-тай — большая старинная башня.] и Малую Лултухе. Алчан впадает в Бикин в 10 км к югу от станции железной дороги того же имени. Долина его издавна славится как
хорошее охотничье угодье и как место женьшеневого промысла.
На земле и на небе было еще темно, только в той
стороне, откуда подымались все новые звезды, чувствовалось приближение рассвета. На землю пала обильная роса — верный признак, что завтра будет
хорошая погода. Кругом царила торжественная тишина. Казалось, природа отдыхала тоже.
По реке Дунце растет такой же
хороший лес, как и по реке Сице. С левой
стороны в горах преобладают лиственные породы, с правой — хвойные.
Сегодня мы устроили походную баню. Для этого была поставлена глухая двускатная палатка. Потом в
стороне на кострах накалили камни, а у китайцев в большом котле и 2 керосиновых банках согрели воды. Когда все было готово, палатку снаружи смочили водой, внесли в нее раскаленные камни и стали поддавать пар. Получилась довольно
хорошая паровая баня. Правда, в палатке было тесно и приходилось мыться по очереди. Пока одни мылись, другие калили камни.
Постройка с правой
стороны двора служила конюшней для лошадей и хлевом для рогатого скота. Изъеденная колода и обгрызенные столбы свидетельствуют о том, что лошадям зимой дают мало сена. Китайцы кормят их резаной соломой вперемешку с бобами. Несмотря на это, лошади у них всегда в
хорошем теле.
Отдохнув немного, мы стали спускаться с водораздела. Спуск в долину Тютихе, как я уже сказал, идет уступами. По эту
сторону был также хвойный лес, но по качеству несравненно
лучше иманского.
В долине Горбуши развиты речные террасы. Они тянутся все время, чередуясь то с правой, то с левой
стороны. Здесь раньше были
хорошие смешанные леса, впоследствии уничтоженные пожарами.
Лопухов возвратился домой даже опечаленный: горько было увидеть такую
сторону в человеке, которого он так любил. На расспросы Веры Павловны, что он узнал, он отвечал грустно, что
лучше об этом не говорить, что Кирсанов говорил неприятный вздор, что он, вероятно, болен.
Путешествие было далекое; но другого такого знакомого, поближе к Выборгской
стороне, не нашлось; ведь надобно было, чтобы в знакомом соединялось много условий: порядочная квартира,
хорошие семейные обстоятельства, почтенный вид.
А Вера Павловна чувствовала едва ли не самую приятную из всех своих радостей от мастерской, когда объясняла кому-нибудь, что весь этот порядок устроен и держится самими девушками; этими объяснениями она старалась убедить саму себя в том, что ей хотелось думать: что мастерская могла бы идти без нее, что могут явиться совершенно самостоятельно другие такие же мастерские и даже почему же нет? вот было бы хорошо! — это было бы
лучше всего! — даже без всякого руководства со
стороны кого-нибудь не из разряда швей, а исключительно мыслью и уменьем самих швей: это была самая любимая мечта Веры Павловны.
Но он действительно держал себя так, как, по мнению Марьи Алексевны, мог держать себя только человек в ее собственном роде; ведь он молодой, бойкий человек, не запускал глаз за корсет очень хорошенькой девушки, не таскался за нею по следам, играл с Марьею Алексевною в карты без отговорок, не отзывался, что «
лучше я посижу с Верою Павловною», рассуждал о вещах в духе, который казался Марье Алексевне ее собственным духом; подобно ей, он говорил, что все на свете делается для выгоды, что, когда плут плутует, нечего тут приходить в азарт и вопиять о принципах чести, которые следовало бы соблюдать этому плуту, что и сам плут вовсе не напрасно плут, а таким ему и надобно быть по его обстоятельствам, что не быть ему плутом, — не говоря уж о том, что это невозможно, — было бы нелепо, просто сказать глупо с его
стороны.